russkiy зажигает

[109]

Самое страшное было, когда в таком вот виде я обнаружил на плите сковородку с холодными обугленными овсяными печенюшками. Это был удар ниже пояса. Я, бывало, катался на крыше тоёты, исполняя притом песни, бывало, оказывал сопротивление при задержании, бывало, абсолютно необоснованно совращал дам, но всё это укладывается в канон, но зачем я жарил овсяные печенюшки, зачем? Любому млекопитающему известно, что их жарят еще на хлебокомбинате, а уже потом выспают частью в тележку, частью на пол, потом сметают веником и расфасовывают в политилиленовые пакетики, везут по магазинам и продают. Человек, который почитает необходимым их после всего этого дожаривать - уже и не человек отчасти. Он минерал.

И кабы любимая моя женщина выдержала марку и не сказала мне правды, я бы завязал тогда не на три месяца, а навсегда, как тот парень, которому в течение всего двухнедельного запоя жена каждый день аккуратно брила морду спящему. На третью неделю он осознал, что у него перестали расти волосы - а ведь они даже и у мертвецов растут. Так он до сих пор и не знает правды, отпустил бороду и пьёт только зелёный чай. Все кругом знают, а он нет, что, впрочем, типично для случаев, когда жена что-нибудь конспиративно учиняет.